Ночной ветер[сборник] - Владимир Карпович Железников

но я почему-то не подошёл. Я спрятался за будку билетной кассы и смотрел за ними. Я почти ничего не видел, только широкую спину дяди Кости в белом кителе.

Потом теплоход отчалил.

Я долго смотрел вслед теплоходу, пока он не превратился в маленькую белую точку, сверкающую на солнце.

На верхней набережной я встретил отряд артековцев. Они шли строем. В белых рубашках с красными галстуками и в коротких синих трусах. Загорелые. У них был настоящий крымский загар — светло-коричневый. Такого загара нигде не встретишь.

Почему-то, когда артековцы появлялись на улицах Гурзуфа, прохожие останавливались и смотрели на них. И сейчас все остановились и я тоже остановился. А вожатый артековцев скомандовал, и они громко крикнули: «Всем-всем — доброе утро!»

Мне очень нравилось, что они так кричали.

После встречи с артековцами настроение у меня стало совсем хорошее. Спокойное такое и чуть-чуть грустное, но хорошее.

Солёный снег

(повесть)

Глава первая

Это началось тридцать первого августа. Маленький мальчик вышел во двор — он только что вернулся с дачи, увидел неизвестного ему человека и сказал: «Завтра я иду в школу».

Неизвестный человек остановился, сдвинул кепку на затылок, посмотрел на мальчика, подмигнул и скрылся в толпе людей, которые сновали мимо их двора по улице.

А первого сентября мальчик действительно пошёл в школу. Ну, разумеется, он волновался, боялся опоздать, не разрешил матери провожать его. Впрочем, это не совсем точно, он разрешил ей идти на несколько шагов позади него. Получалось, что вроде он шёл один, ведь никто не знал, что женщина, которая шла за десять шагов от него, была его матерью.

Как видите, он совсем не желал, чтобы его провожала мать, — такой он смелый и решительный, но, чем ближе он подходил к школе, червячок страха и сомнения всё больше и больше беспокоил его.

Сначала он оглянулся, незаметно скосил глаза назад: решил проверить, здесь ли мама. Она была здесь, и он немного успокоился. Затем почему-то у него начали по-стариковски волочиться ноги. Он скрёб подмётками новых ботинок по асфальту, создавал искусственное торможение. В конце концов матери пришлось просто подталкивать его в спину. А потом он увидел толпу ребят в школьном дворе и вообще остановился. Мать взяла его за руку и чуть не волоком втащила в школьный двор.

Потом, когда мальчик попал в толпу первоклассников, он совсем притих, боялся даже поднять глаза.

А толпа первоклассников росла и росла, но она была какая-то особенная, молчаливая и таинственная. Но вот на школьное крыльцо вышли четыре женщины: это будущие учительницы первоклассников. И все ребята, как по команде, повернули головы в их сторону.

Добрых две сотни глаз устремились на учительниц: испуганные — а вдруг учительницы очень строгие? Любопытные — интересно, какая из четырёх наша? Влюблённые, они готовы были уже всем доказывать, что их учительница самая-самая умная и самая-самая справедливая; они нетерпеливо, молча ждали, что будет дальше.

— Ребята, внимание! — громко крикнула одна из четырёх. — Я учительница первого класса «А». Зовут меня Александра Ивановна. Сейчас я буду вызывать по списку своих учеников по фамилиям, а они должны построиться около меня парами. — Она развернула листок со списком и начала громко и отчётливо выкликать ребят: — Первая пара: Авдеев!

— Я! — крикнул испуганно какой-то мальчик.

— Иди сюда, — сказала Александра Ивановна.

Мальчик пробирался сквозь толпу, низко опустив голову, а все смотрели на него и удивлялись его храбрости. Первому всегда трудно.

— Афонин…

Из толпы вышел ещё один мальчик.

— Беседкина…

— Здесь, — вместо девочки ответила её мать. — Идём, Ирочка, — громко сказала она, прошла вместе с ней сквозь толпу и стала в строй ребят.

— Вас я попрошу отойти, — вежливо сказала Александра Ивановна.

Мама Беседкиной неохотно отошла в сторонку.

Потом учительница вызвала ещё нескольких ребят, а потом крикнула:

— Огоньков!

Никто не откликнулся.

— Огоньков! — громко и раздельно повторила Александра Ивановна.

Все стали оглядываться друг на друга, ища Огонькова, и тут мальчик, наш старый знакомый, спохватился и крикнул каким-то чужим голосом:

— Я Огоньков Саша! — но остался стоять рядом с мамой.

— Иди сюда, — позвала его Александра Ивановна. — Ты что, забыл свою фамилию?

Саша, не отвечая, встал в строй ребят.

— Сапегин…

— Здесь! — тут же откликнулся мальчишка и, лихорадочно расталкивая ребят, стал пробираться вперёд.

— Молодец, Сапегин, — сказала Александра Ивановна. — Громко ответил. Как тебя зовут?

— Гошка, — уверенно сказал мальчишка.

И все почему-то засмеялись, и Саша так расхрабрился, что засмеялся вместе со всеми.

А потом мелькнуло такое милое, единственно знакомое здесь, дорогое, взволнованное лицо матери, и он вместе с другими ребятами скрылся в школьном здании.

Но зря он так расхрабрился, потому что в первую же перемену на него обрушился неожиданный удар.

У них в классе было пятнадцать мальчиков и четырнадцать девочек. И все девочки были одеты и причёсаны совершенно одинаково. А мальчишки были не все одинаковы. У четырнадцати были коротко остриженные волосы и впереди, на лбах, чёлки, а у пятнадцатого, то есть у Саши Огонькова, была буйная, словно спутанная ветром, шевелюра.

Видно, Сашиной матери очень нравились волосы сына, и она уговорила его не стричься.

И вдруг на первой перемене один из мальчишек показал на Сашу пальцем и противным голосом закричал:

— Смотрите, смотрите, у него волосы как у девчонки! — и громко, нахально засмеялся, захохотал — так обычно хохочут актёры, когда играют злых колдунов в театре.

А все другие мальчишки, вместо того чтобы остановить этого нахала, тоже засмеялись. Саша неожиданно оказался в центре круга, и мальчишки начали его толкать, громко, нараспев кричать при этом: «Дев-чон-ка, дев-чон-ка, дев-чон-ка!» И никто не подумал за него заступиться. И даже девочки, которые до сих пор жались в углу плотной стайкой, захихикали и стали тоже тыкать в него пальцами.

Саша растерялся и просто не знал, что ему делать. Он испуганно втянул голову, сел на парту и закрыл пальцами уши, чтобы не слышать, как они его дразнили.

Всё это было возмутительно. Вы подумайте, это в наше-то время, в нашей стране так издеваться над человеком, когда на помощь одному несчастному бросаются десять, сто, тысяча, миллионы людей, а в этом первом классе четырнадцать мальчишек, не задумываясь почему, смеялись и издевались над пятнадцатым!

Саша открыл уши, и снова раздались крики: «Дев-чон-ка, дев-чон-ка, дев-чон-ка!» Тогда он выхватил портфель из парты и побежал к дверям. Но мальчишки догадались, что он решил сбежать, стали кричать